Русские воюют, как в 1941 году, а украинцы дерутся как львы.
В первые дни вторжения Харьков оказался под огнем российских войск. С тех пор его регулярно бомбили и обстреливали, в результате чего десятки мирных жителей были убиты, а сотни ранены.
Корреспондент Би-би-си Квентин Соммервиль и оператор Даррен Конвей провели неделю на передовой, бок о бок с украинскими войсками, противостоящими российскому наступлению.
Этот репортаж содержит материалы, которые могут показаться жестокими.
Первая жертва войны – время. Спросите молодого солдата на фронте, когда произошло нападение, или пожилую женщину на больничной койке, когда ее дом был обстрелян, и они посмотрят на вас растерянно.
Сутки назад или двое? Дни превратились в одно бесконечное целое, скажут они вам.
В Харькове, втором по величине городе Украины, время эластично. Город расположен недалеко от границы с Россией, артиллерия и авиация бомбят его каждую ночь. Прошедшие две недели показались вечностью, но мирное время вспоминается, как будто это было вчера.
В застывшем пейзаже на северо-восточной окраине города, вытянув руки, стоит 21-летний лейтенант Евгений Громадский. Рядом вырыты траншеи. Российская артиллерия ведет обстрел со своих позиций за 900 метров через заснеженное поле. Украинцы отвечают. Лейтенант Громадский ведет учет залпов, вскидывая то правую, то левую руку.
Мы встретились только сегодня днем, но я уже знаю, что буквально на прошлой неделе его отец Олег погиб, защищая город, а лейтенант Громадский – представитель седьмого поколения военных в его семье. Он планирует восьмое – в свободной Украине.
Он описывает происходящее на линии фронта: “Диверсионные группы прощупывают наши позиции, идут прямые танковые бои. Сначала стреляют из минометов, а потом танки обстреливают наши позиции”.
Тактика белого флага
Мы передвигаемся вдоль линии фронта с позиции на позицию. Внутри его бронетранспортера с потолка свисает фуражка российской армии – их первый трофей. “Отстреливаемся противотанковыми управляемыми ракетами, а также обычным стрелковым оружием, – продолжает он. – Они покидают танки, разбегаются, народу всегда много”.
В машине висят освежители воздуха “Мексиканский день мертвых”. Ухмыляющиеся черепа свисают со всех углов, покачиваясь в такт движению по разбитой грунтовой дороге. На полу валяются реактивные гранатометы.
С переднего сиденья лейтенант Громадский рассказывает: “Иногда используют такую тактику – сначала поднимают белый флаг над своей техникой, потом подходят ближе к нашим позициям. Когда мы подходим и как бы берем их в плен, они открывают огонь по нашим войскам”.
В понедельник (а может, днем раньше – Громадский уже точно не помнит) их позицию атаковали два российских танка и бронемашина. “Не волнуйтесь, мы хорошо защищены”, – говорит он, указывая на кучу управляемых противотанковых ракет “Джавелин” американского производства. На корпусах написано “Lockheed Martin, Техас”. Рядом лежат британские легкие противотанковые ракеты нового поколения (NLAW). “Уничтожает даже самые современные танки”, – обещает на своем сайте фирма-производитель Saab.
Ужасно холодно. У ног лейтенанта Громадского резвятся два щенка. Он обут в пару белых кроссовок Puma. “Здесь приходится быть резвым”, – говорит он.
В этой войне украинцы импровизируют. Правительство немало критиковали за недостаточную подготовку, и теперь людей в спешке доставляют на фронт. Регулярная армия объединяется с силами гражданской обороны. Я наблюдаю, как на сборный пункт на восточной окраине города прибывают автобусы с сотнями уже экипированных солдат. “Где мой бронежилет?” – спрашивает один. “На фронте получишь”, – кричит офицер, и через несколько мгновений они исчезают.
Некоторые из них будут служить в подразделении лейтенанта Громадского и будут работать вместе с медиком по прозвищу “Жнец”. “Про смерть с косой слышал?” – спрашивает он. Он также командует линией обороны на окраине деревни, где многие дома уже разрушены или повреждены в результате российских обстрелов.
“Как русские воюют?” – спрашиваю я его. “Они дерутся, как глупые животные, – говорит Жнец. – Они воюют как в 1941 году – не маневрируют, просто наступают по фронту и все. У них много людей, много танков, много машин, а мы воюем за свою землю, мы защищаем наши семьи. Неважно, как они воюют, потому что мы сражаемся, как львы, и они не победят”.
“Главное ощущение от этой войны – хаос”. Рассказ российского журналиста о командировке в Украину
Тыловая полевая кухня расположилась в кофейне. Армейский повар – крупный мужчина в вязаной шапке – предлагает нам тарелки с дымящимся горячим борщом. “Сметану кладите”, – настаивает он. Тут же множество выпечки и печенья, которые пекут для военных местные фабрики.
Я сижу рядом с 30-летним комбатом Сергеем. “Видим врага, убиваем врага, никаких разговоров – вот и все”, – говорит он. Он хочет знать, откуда я. Я говорю ему, а он спрашивает, правда ли, что британские добровольцы приехали воевать за Украину. “А какие самолеты вы нам дали?” – говорит он, доедая свой борщ.
На востоке и юге Украины российские войска продвигаются вперед. Российская армия встретила более решительное сопротивление, чем ожидала, но продолжает брать города один за другим. И при всем мужестве украинских солдат они осознают, что этого мужества на земле будет недостаточно. Они в один голос говорят, что им нужна противовоздушная оборона, бесполетная зона.
Я сажусь в другую бронированную машину. Две недели назад она развозила наличные по городским банкам, а сейчас задействована в военных действиях. Мы едем по городу с его широкими бульварами и красивыми зданиями и добираемся до жилого комплекса советских времен. И там я встречаю Евгения, напоминающего огромного татуированного рыжебородого викинга.
“Если падет Харьков, то падет вся Украина”, – говорит мне 36-летний Евгений. Он входит в состав разведывательной группы, работающей возле многоквартирных домов. Некоторые квартиры получили прямые попадания, а на автостоянке валяется машина, разорванная на части ракетным ударом.
Чего нет здесь, в Харькове, так это удивления по поводу нападения России. “С 2014 года мы знали, что они придут, может быть, через год, 10 лет или 1000 лет, но мы знали, что они придут”, – говорит Евгений.
В 04:55 24 февраля Евгению позвонил друг и сообщил, что атака вот-вот начнется. “Потом я услышал, как ракеты обстреляли наш город”, – говорит он. С тех пор он домой не возвращался.
Возвращаясь с фронта в центр Харькова, как будто попадаешь в другой мир. Непрекращающиеся российские обстрелы привели к тому, что большая часть полуторамиллионного населения бежала. Немногие районы избежали ущерба. Рано утром в аптеках, банках, супермаркетах и на автозаправочных станциях еще можно увидеть очереди -оставшиеся в городе жители запасаются продуктами. Власти предпринимают огромные логистические и гуманитарные усилия, чтобы Харьков продолжал функционировать.
До наступления комендантского часа я направляюсь в городскую больницу № 4, чтобы встретиться с доктором Александром Духовским, заведующим педиатрическим отделением. Под своей больничной одеждой он носит футболку с надписью Майами-Бич 2015 с американским флагом. Он не был дома уже несколько недель.
Он смеется, когда я упоминаю российские заявления о том, что они не атакуют мирных жителей. Затем молча ведет меня по коридорам, заполненным жертвами российских атак. Их размещают в коридорах, потому что во время обстрелов в палатах с большими окнами больным небезопасно. Большинство находящихся здесь получили ранения, сидя у себя дома.
Детское реанимационное отделение находится на первом этаже. Отражаясь от снега на улице, яркий солнечный свет проникает сквозь узкие окна и переливается на позолоченных иконах святых над постом медсестер.
Рядом на кровати восьмилетний Дмитрий. Его рука в синяках и крови выглядывает из-под одеяла. Его лицо покрыто царапинами и шрамами, правый глаз не закрывается. Несколько дней назад врачи извлекли у него из-под черепа пулю.
Есть надежда, что он полностью выздоровеет, но на данный момент Дмитрий находится в плачевном состоянии, а под его кроватью висят трубки, по которым из его тела в пластиковые бутылки выводится жидкость. Покрывающее его тонкое одеяло с крошечными розами поднимается и опускается в такт его дыханию.
Владимир Путин утверждает, что хочет демилитаризовать Украину. Вместо этого он создает “ничейную землю”, нейтральную полосу. Ночью в городе почти полное затемнение. Российские снаряды пугающе ритмично рвутся всю ночь.
Харьков когда-то был столицей Украины – здесь есть парки, соборы, музеи и театры. Здесь также разместились авиационный завод Антонова и производители танков и турбин.
Теперь весь город – на линии фронта.
И это тоже не должно вызывать удивления. За последние 10 лет российский сценарий ведения войны был отработан в Сирии: окружить, осадить и терроризировать население. В Украине, как и в Сирии, мирных граждан вывозят автобусами из родных городов, поскольку российские войска продолжают наступление.
Но Украина по-прежнему сопротивляется.
