Запрос на наказание. Кого и за что считать коллаборантом — первый опыт в судах
После криминализации коллаборационизма в Украине почти каждого человека, проживающего на оккупированных территориях, можно назвать преступником. Пока что нет четкого перечня действий, за которые можно понести наказание. Как жить в оккупации, чтобы избежать уголовной ответственности.
Подобных заголовков еженедельно в СМИ можно найти несколько десятков. И чем дольше продлится оккупация украинских территорий, тем больше их будет. А после освобождения регионов государство будет пытаться выяснить, кто из местных сотрудничал с оккупантами и какая степень такого сотрудничества может расцениваться как уголовное преступление.
О криминализации коллаборационизма речь шла давно — последние несколько лет в парламент поступали соответствующие законопроекты, но ввести наказание за него удалось после начала полномасштабного вторжения, 3 марта 2022 года. В этот день парламент изменил Уголовный кодекс Украины — статья 111 была дополнена двумя частями — “коллаборационная деятельность” (статья 111-1) и “пособничество государству-агрессору” (статья 111-2). Тогда этот шаг эксперты назвали скорым методом воздействия и реакцией на агрессию России.
Юристы объясняют: коллаборационная деятельность идет от государственной измены. Это преступление относится к преступлениям против основ национальной безопасности и имеет три ключевых составляющих: переход на сторону врага в период вооруженного конфликта; шпионаж; предоставление иностранному государству, иностранной организации или их представителям помощи в проведении подрывной деятельности против Украины. Последняя и стала основой для появления статей “коллаборационная деятельность” и “пособничество государству-агрессору”, которое заключается в сотрудничестве с врагом.
Но если за госизмену предусмотрено наказание сроком от 10 лет или пожизненное лишение свободы с конфискацией имущества, то за коллаборационизм значительно меньше — три года.
Коллаборационизм. Запрос на наказание
После освобождения правого берега Херсонской области о подозрениях сообщили 39 предателям и коллаборантам, ушедшим работать на российских оккупантов. Большинство из них сбежали вместе с оккупантами, поэтому в суде дела рассматриваются заочно.
Еженедельно по Херсонщине прокуратура объявляет новые подозрения.
Данилов, сам родом из Херсонщины, отмечает, что в представлении большинства коллаборант — это человек, который даже просто поддерживал контакт, ездил на блокпосты, играл в футбол, продавал и покупал, например, горючее.
В то же время к “покупателям топлива” или “продавцам продовольствия” с точки зрения закона претензий нет. Была ли их мера сотрудничества больше — сказать сложно. Заметную часть правонарушений невозможно было зафиксировать из-за отсутствия доступа к территориям. После увольнения следователей у СБУ, ДБР и Нацполиции может не хватать ресурсов расследовать все эпизоды.
А объяснений такого сотрудничества может быть много: получение власти и компенсация неудач. “Речь о завучах, которые никогда раньше не могли стать директорами, заведующих отделениями, которых не назначали главными врачами. Мотивировали также деньгами. Часть реально верила в спасительный русский мир”, — заключает эксперт Центра ближневосточных исследований.
Уголовная ответственность за коллаборационизм. Ажиотаж в судах
Журналист правозащитной организации Медийная инициатива по правам человека Артур Прихно, мониторящий судебные заседания, связанные с войной, говорит, что в последнее время выросло количество публичных обвинений в коллаборационизме. Часть из них уже попали в украинские суды, а суды вынесли десятки приговоров по статье 111-1.
Он упоминает несколько резонансных дел. Среди них — дело гражданина Александра Харченко, обвиняемого по нескольким статьям, в том числе 111-1. По данным обвинения, его оккупанты назначили главой поселка Дымер Киевской области.
Также в Одессе уже рассматриваются дела херсонских коллаборантов Владимира Сальдо и Кирилла Стремоусова. Первый возглавил херсонскую оккупационную администрацию, второй был его заместителем (погиб в автокатастрофе). Их обоих обвиняют в госизмене.
По словам главы Службы безопасности Украины Василия Малюка, СБУ в 2022 году в общей сложности расследовала более 2,6 тысячи уголовных производств в отношении коллаборантов. Более 300 из них были переданы в суд.
Коллаборанты, но не все
Между тем из-за того, что статья была принята на скорую руку, к ней есть ряд замечаний экспертов. И они касаются прежде всего качества приговоров — судебная практика только формируется.
Во-первых, можно говорить о несоизмеримости наказания. Примечательно, что почти везде наказание сводится к одному — лишение права занимать должности в госорганах на 10 лет, иногда с дополнительными санкциями, например, конфискацией имущества. Но иногда люди получают реальный срок наказания.
И приводит пример: Александр Базима, житель Буринской ОТГ на Сумщине, работал кочегаром в котельной местной больницы. Чтобы проходить на работу, ему приходилось преодолевать российский блокпост. И россияне требовали что-нибудь дать. Базима давал воду, папиросы, однажды приобрел для них украинскую сим-карту. После деоккупации Сумщины мужчину осудили по четвертой, более жесткой части этой статьи. В приговоре судья отмечает добровольность этого решения, но отмечает, что это происходило во избежание проверки документов и упрощенного пересечения блокпоста для попадания на работу.
Во-вторых, сложно понять, за какие виды деятельности будут судить людей по этой статье. Большое количество производств доказывает: жители оккупированных территорий четко не осознают, что такое коллаборационная деятельность. Людям под оккупацией сложно понять, что им четко запрещено делать в оккупации, чтобы избежать задержания и осуждения.
Юрист Дарья Свиридова отмечает, что такие дела рискуют превратиться в конвейер для статистики.
В то же время, заместитель министра юстиции Валерия Коломиец говорит, что важно не позволять устраивать “охоту на ведьм”. То есть, невозможность уехать с временно оккупированных территорий и пребывание на них не делает украинца автоматически коллаборантом, даже если человек был вынужден взять так называемый российский паспорт для работы в больнице или жилищно-коммунальных хозяйствах. Другое дело, если человек публично поддерживал оккупацию, организовывал псевдореферендумы, занимал должности в оккупационных органах власти или начинал обучать детей истории России. Тогда речь идет о прямой коллаборации.
Сейчас юристы отмечают: вопросы справедливости ответственности за коллаборационную деятельность возникают, потому что Верховная Рада в статье 111 прописала слишком широкий спектр вариантов такой деятельности и видов наказания за нее. Так что этот перечень необходимо уточнять.
Законопроекты о коллаборационизме. Чтобы не так страшно было
Сейчас в парламенте находятся сразу три законопроекта о коллаборационизме. Последний вариант — №8301-2, зарегистрированный уже в 2023 году.
В частности, он предлагает изменить круг лиц, подлежащих ответственности за коллаборационную деятельность по части 1 ст. 111-1 УК Украины. Привлекать к ответственности только должностных лиц. Они могут нести ответственность за: публичное отрицание агрессии против Украины, ее оккупации, поддержку решений, действий и призывов к сотрудничеству с агрессором, его формированиями, администрацией, свержение суверенитета на оккупированной территории. За это должно быть предусмотрено наказание — не только лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью сроком от 10 до 15 лет, штраф — до 34 000 грн или публичные работы до 200 часов.
Кроме того, законопроект предлагает ввести понятие специальной цели коллаборационной деятельности. Она должна быть исключительно добровольной.
Что же касается людей, ничего не решавших в так называемых органах местных властей, то наказанием за такую деятельность может быть люстрация. Как это было в Германии после Второй мировой войны, а также в странах Восточной Европы после прекращения влияния на них Советского Союза. После освобождения от оккупации власти ввели проверки на предмет сотрудничества с оккупантами для людей, желающих занимать определенную новую должность.
Так, практика четкого распределения позволит внести определенность в вопрос, кого считать коллаборантом, а также избежать перегруженности системы уголовной юстиции и направить ее потенциал на расследование международных преступлений и преступлений против нацбезопасности, где уголовное наказание должно быть неотвратимым.
