“Щедрик”. Фильм о Второй мировой остро воспринимается из-за текущей войны с Россией
5 января в широкий прокат вышел украино-польский фильм “Щедрик”. Почему от просмотра становится горько и больно и где в фильме перебор штампов.
На экраны Украины вышел уже второй фильм студии Film.ua, где действие разворачивается в Станиславе (Ивано-Франковск) – это “Щедрик”. Напомним, ровно два года назад, 16 января 2020 года, состоялась премьера картины “Віддана”, снятой по роману Софии Андрухович “Феликс. Австрия” (номинация “Книга ВВС” 2014 года). Для этого фильма студия построила под Киевом на территории четырех гектаров минигородок, имитирующий Станислав начала XX века, тогда входивший в состав Австро-Венгрии.
У ленты “Віддана” бюджет 60 млн грн., у “Щедрика” сопоставимый – порядка 50 млн грн. В первом фильме городок Станислав показан накануне Первой мировой войны, во втором – перед Второй мировой. В фильме “Віддана” просто феерия красивых женщин, костюмов и яств. В “Щедрике” все то же, но несколько скоромнее в плане еды и одежды – война уже началась.
“Щедрик” был в производстве три года, застал ковид, а потом российско-украинскую войну, поэтому только сейчас добрался до проката. Но в этом есть и определенный плюс для картины. Время действия – грозный 1939-й. Место, как мы уже указали, польский на тот момент город Станислав, его сначала оккупируют советские войска, потом – немецкие, а затем снова приходят Советы.
Многие области Украины сейчас пережили оккупацию РФ, а некоторые еще не освобождены, поэтому происходящее на экране нашими зрителями воспринимается особенно остро. Например, жители Станислава прячутся в подвалы от бомбежек – все это пережило большинство жителей современной Украины. В ленте также показаны мародеры, набивающие мешки чужими вещами, и НКВДисты, ворующие вещи у своих жертв. Актуальность показанного в ленте зашкаливает.
Три семьи
Но вернемся к сюжету двухчасового фильма, снятого режиссером Олесей Моргунец-Исаенко по сценарию Ксении Заставской. Показаны три семьи – украинская, польская и еврейская, арендующие квартиры в одном доме. Причем у всех – исключительно дочки. Семьи то ладят между собой, то не очень, но все же стараются найти общий язык, преодолевая культурные различия. Универсальным средством, связывающим всех со всеми, оказывается волшебная украинская песня “Щедрик” в исполнении Яси – украинской девочки, у которой оба родителя музыканты: папа (Андрей Мостренко) – гитарист в оркестре, мама (Яна Королева) – пианистка, учительница музыки.
Щедрик-песня
Создатели картины беспроигрышно выбрали мощным международным парламентарием песню “Щедрик”. Эта народная вещь стала сначала национальным хитом в обработке Николая Леонтовича. Украинская щедривка – традиционное песенное пожелание процветания и благополучия на Щедрый вечер.
В начале 1930-х американец украинского происхождения Петр Вильховский (на себя оформил авторские права в 1936) сочинил на мелодию в обработке Леонтовича текст о рождественских колокольчиках — Carol of the Bells. Эта вещь поддержала американцев в пору Большой депрессии. К 1939 году “Щедрик” уже был мировым рождественским хитом.
Опереточное зло
Вернемся к фильму. Яся, украинская девочка, забойно поет “Щедрик” и использует его в качестве аргумента для дружбы. Именно с помощью волшебной музыки она “подружила” польскую и украинскую семьи. Но тут являются советские “освободители”. Арестовали польскую маму (Йоанна Опозда). За что — не очень понятно, муж у нее – польский офицер. Он куда-то пропал. Девочка из семьи поляков оказалось у украинцев Иванюков. В город вскоре нагрянули фашисты – несчастья начинаются у евреев…
Отметим игру актрисы Яны Королевой (это ее кинодебют) в роли Софьи Иванюк. Ее героиня — волевая, красивая женщина, обладающая большим сердцем и врожденной тактичностью. На втором месте – поляк Томаш Собчак, сыгравший главу еврейской семьи: его персонаж получился колоритным, с огромным чувством собственного достоинства. Андрей Мостренко, сыгравший главу украинской семьи, весьма значительно молчит в кадре – тоже надо уметь.
В ком совсем нет ничего человеческого – это во всех представителях советской власти. Главное зло – НКВДист в исполнении Андрея Исаенко (“Я работаю на кладбище”). Несмотря на то, что актер является супругом режиссера, Олеся Моргунец-Исаенко не пощадила его героя: персонаж Андрея – законченное, беспросветное чудовище. Его советский офицер – хам, подонок, насильник, заставляет всех говорить на русском языке. Такая же непроходимая сволочь – тетка, которая не отдала украинскую девочку из детдома – польке. Аргумент – она дочь врага народа. Отлично – так выбросьте ее из страны! Но тетка, прихлебывающая чай, непреклонна.
В фильме вообще хватает сценарных и режиссерских шаблонов, но что касается представителей советских карательных органов – они сплошь состоят из штампов. Однако, работая таким образом на художественном поле, добиваешься обратного эффекта – опереточное зло выглядит неживым и абстрактным, потому что лишено индивидуальных черт.
К костюмам и интерьерам претензий нет – все очень нарядно смотрится. В том числе и советские палачи, осыпанные с ног до головы орденами. Но что касается мотивов и развития сюжетных линий, с этим немалые проблемы.
Например, показан доктор на улице в начале фильма, которому хамит НКВДшник. Почему бы этому доктору не попытаться спасти одну из еврейских девочек, которую укусила крыса? Но линия доктора оборвалась. Зачем он был нужен в начале?
В прессе мелькали нарекания на игру детей, но мы не заметили каких-то больших огрехов с их стороны. Зато у вполне “взрослых” персонажей хватает шаблонов. И в этом смысле “Щедрик” проигрывает ленте “Віддана” и по литературной основе, и по режиссерскому воплощению.
А вот в плане актуальности, напротив, фильм выглядит очень своевременным. Чарующая песня “Щедрик”, как воплощение светлых черт народной украинской души, неизменно объединяет людей, подвергающихся давлению репрессивной машины власти. Эта идея в ленте прочитывается. К остальному – множество вопросов.
