Общество, где не будет бедных. О чем говорит стремление Китая ко “всеобщему процветанию”?
Сегодня Китаю нужен свой собственный Век прогресса. Тут не обойтись без огромной встряски в регулировании новых и старых рынков и монополий, в том числе в государственном секторе. Это означает масштабный пересмотр системы налогообложения и поступления доходов: здесь Китай отстает от умеренно богатых обществ, которым он теперь стремится подражать – и ему придется нелегко.
По всему миру политические обозреватели и комментаторы всех мастей изо дня в день пытаются уместить каждое событие в политике современного Китая в черный ящик “естественного поведения” авторитарного государства марксистско-ленинского толка. Эта софистика, выдаваемая за анализ, мало что объясняет о происходящем в Китае.
Новый Китай и Век прогресса
Несомненно, наследие идеологии и политической культуры оказывает сильное влияние на решения политического руководства во всем мире, и особенно в Китае, где так глубоко укоренились коммунистические институты. Но огромные изменения и проблемы, с которыми сталкивается Китай и его лидеры на данном этапе истории страны, не поддаются одномерной идеологической интерпретации. Чтобы понять, почему лидеры и их советники выдвигают те или иные политические платформы и отдают предпочтение определенным стратегиям, требуется более подробный и тщательный анализ.
Очень важным примером является “всеобщее процветание”, возведенное президентом Си Цзиньпином в ранг политической кампании, которая призвана обеспечить его политическое будущее.
Является ли это “движение влево” подтверждением “институциональной власти Коммунистической партии Китая (КПК) над политическими, технократическими и административными учреждениями китайского государства, которая проявляется в расширении полномочий партии в отношении государственных предприятий и частных фирм, а также в возвращении марксистско-ленинской идеологии в качестве организующего принципа китайской политики”, как утверждает, например, бывший премьер-министр Австралии Кевин Радд? Или есть другие соображения, объясняющие, куда движется Си и китайское руководство?
В Китае разгорелись широкие политические дискуссии насчет этого грандиозного изменения политики, направленного на возвращение китайского общественного договора ко временам председателя Мао Цзэдуна.
Блогер Ли Гуанмэн приветствовал введение ограничений на все, включая интернет-компании, кинозвезд иностранного происхождения, неплательщиков налогов, онлайн-игры, репетиторство и недостаточно мужественных интернет-звезд, и прогнозирует всеобщее процветание как зарю новой культурной революции. Его “послание из прошлого” даже попало на страницы изданий People’s Daily и Global Times.
Чжан Вэйин из Национальной школы развития Пекинского университета, Чжан Цзюнь, декан экономического факультета Фуданьского университета, Ли Даокуй из университета Цинхуа и другие экономисты предупредили, что “утрата веры в рыночные силы и частое вмешательство государства (приведут) ко всеобщей бедности”. К ним неожиданно присоединился Ху Сицзин, редактор Global Times, который уж точно никогда не был “буржуазным приспешником”. Он отверг представление о том, что в стране назревает что-то отдаленно похожее на Культурную революцию, а также заявил, что китайские реформы и открытость живы и здоровы и что никто не отступит от политики 18-го Всекитайского съезда КПК.
Что такое китайский средний класс
Заместитель премьера Лю Хэ поддерживает мнение о том, что рынок и частные предприниматели играют ключевую роль в успехе Китая.
“Частный сектор приносит более 50% налоговых поступлений, более 60% ВВП и более 70% технологических инноваций, – говорит Лю. – Он обеспечивает более 80% занятости в городах и составляет более 90% рыночных субъектов в Китае”.
Однако вследствие десятилетий успешного рыночного роста в Китае увеличивается разрыв в доходах и богатстве. Это привело к формированию среднего класса из 340 миллионов человек, зарабатывающих от 15 000 до 75 000 долларов США в год, а к 2025 году их число, по прогнозам, достигнет 500 миллионов.
- В 2020 году в Китае уже насчитывалось 1100 миллиардеров и 5,2 миллиона долларовых миллионеров. Один процент самых богатых китайцев владеет 30,6% богатства страны, по сравнению с 20,9% два десятилетия назад.
- Между тем, как отмечал ранее премьер-министр Ли Кэцян, в Китае 600 миллионов человек живут с ежемесячным доходом в 1000 юаней (154 доллара США), чего едва хватает на оплату аренды жилья в среднем китайском городе.
Коэффициент доходов Джини за последние два десятилетия колебался между 0,46 и 0,49 – уровень 0,40 обычно считается красной чертой неравенства. Разрыв в благосостоянии еще более разительный. Коэффициент богатства Джини вырос с 0,599 в 2000 году до 0,704 в 2020 году – граничный показатель, который в большинстве стран означает социальную нестабильность.
В редакционной статье Цай Фан предполагает, что приверженность китайского руководства принципу всеобщего процветания в качестве главной политической цели является очень своевременной.
“Это логическое продолжение долгосрочной задачи по искоренению бедности и переходу населения с низким доходом в категорию граждан со средним уровнем дохода, – говорит Цай. – Необходимо решать проблемы, стоящие перед экономическим развитием Китая и сплоченностью его общества. Китайскую экономику все больше тормозит ослабление спроса, вызванное быстрым старением населения. Увеличение пирога и его более справедливое распределение — это ключ к увеличению вклада потребления домохозяйств в экономический рост”. А политические стратегии, направленные на решение проблемы равенства, являются общими для международного опыта и общепринятой практики.
Как распределяются доходы в китайском обществе
“По прогнозам, реальный ВВП на душу населения в Китае увеличится с 10 687 долларов США в 2020 году до 23 000 долларов США в 2035 году. За такой промежуток времени, согласно международным данным, средний вклад государства в ВВП возрастает с 26% до 36%”, – отмечает Цай.
Как мы понимаем, рыночная экономика играет главную роль в распределении богатства и доходов. Затем в дело вступает правительство, которое перераспределяет доходы и обеспечивает благосостояние общества в целом. Наконец, обеспеченные люди выполняют свою функцию через благотворительность и социальную ответственность, формируя культуру поддерживающего и инклюзивного общества.
Что бы о нем ни говорили, Си Цзиньпин унаследовал Китай, по сравнению с которым последние четыре десятилетия XIX века в Америке, с ее баронами-разбойниками, безудержной коррупцией, отвратительным неравенством и непристойной концентрацией богатства, — это просто пикник на лужайке. Именно этот “американский золотой век” вспоминал Джеймс Киндж в Financial Times. Затем в Соединенных Штатах наступил своего рода Век прогресса, хотя в европейских промышленных государствах он прошел гораздо успешнее.
Какие изменения ждут китайскую экономику, прежде чем наступит Золотой век
Сегодня Китаю нужен свой собственный Век прогресса. Тут не обойтись без огромной встряски в регулировании новых и старых рынков и монополий, в том числе в государственном секторе. Это означает масштабный пересмотр системы налогообложения и поступления доходов: здесь Китай отстает от умеренно богатых обществ, которым он теперь стремится подражать – и ему придется нелегко. Необходимо укреплять несколько прохудившуюся культуру социальной ответственности.
Если цель кампании за всеобщее процветание именно такова, то это актуальная, в высшей степени прагматичная и политически проницательная стратегия решения проблем, с которыми сейчас сталкивается Китай. Она ориентируется на идеологические звезды, но те лишь слабо мерцают вдали, указывая путь. Несомненно, эта кампания поможет Си выиграть политическую гонку.
