Чему Украина учит армию США. Первые уроки
Российско-украинская война – это первое за последние десятилетия крупное столкновение на суше между двумя современными армиями, оснащенными передовым вооружением. Ее уроки могут в корне изменить наше понимание преимущественно сухопутных конфликтов.
В конце мая министр армии США Кристин Вормут назвала несколько ключевых уроков, которые ее ведомство извлекает из войны в Украине. По ее словам, неудачи российских войск на поле боя подтвердили критическую важность командования, обучения, дисциплины и эффективного материально-технического обеспечения во время затяжных конфликтов. Она также подчеркнула, что армии необходимо снижать уровень электронных сигналов, особенно от мобильных телефонов, защищаться от современных беспилотников, поддерживать запасы боеприпасов и оборонно-промышленную базу.
Перевод нового текста Дэвида В. Барно и Норы Бенсахель посвященный главным урокам российско-украинской войны для США.
Все это достойные уроки, и о некоторых из них мы уже писали ранее. Но они не дают достаточно глубокого понимания того, как эта неожиданная конвенциональная война в Европе ставит под сомнение глубоко укоренившиеся представления о войнах будущего. Боевые действия в Украине выявили по крайней мере пять новых уроков, которые армия США должна усвоить, чтобы адекватно подготовиться к боевым действиям будущего.
Армия должна отдавать приоритет Европе, а не Азии; признать, что она не сможет скрыться на поле боя; осознать, что ее вертолеты могут оказаться неэффективными в будущих конфликтах высокой интенсивности; спланировать, как продолжать сражаться перед лицом тяжелых боевых потерь; а также поддерживать и расширять взаимодействие с иностранными армиями.
Европа превыше Азии
В течение последних нескольких лет армия тратила несметные силы на обоснование своей значимости в потенциальной войне с Китаем. Без сомнения, армия окажет существенную поддержку в любой войне в Тихоокеанском регионе, включая материально-техническое и инженерное обеспечение театра военных действий, противовоздушную и противоракетную оборону и, возможно, огневые средства дальнего действия. Ее новая концепция многоуровневых операций делает упор на наступление, особенно в Индо-Тихоокеанском регионе. Однако, как отметил председатель Объединенного комитета начальников штабов, Индо-Тихоокеанский регион – это в первую очередь театры военных действий в воздухе и на море, что неизбежно ограничивает возможности сухопутных маневренных сил.
Более того, многие современные аналитики считают, что оборона становится доминирующей формой ведения войны, и это ставит под вопрос давнее увлечение армии наступлением. К тому же неприкрытая агрессия России против Украины напоминает нам, что Европа также входит в число жизненно важных национальных интересов США и что на континентальном европейском театре доминирует угроза сухопутных войн. Армия должна осознать свою жизненно важную роль в сдерживании будущих российских угроз Европе и, в случае необходимости, сражаться для защиты союзников Америки по НАТО.
Одним из наиболее заметных стратегических последствий агрессии России против Украины стало решение Финляндии и Швеции отказаться от своих давних традиций нейтралитета и подать заявку на вступление в НАТО. Хотя возражения Турции задерживают (и в конечном итоге могут заблокировать) их вступление, США предложили обеим странам гарантии безопасности, чтобы Россия не пыталась наказать их до того, как на них распространится действие статьи 5 коллективной обороны НАТО. Это потребует от армии быстрой смены приоритетов: необходимо сосредоточиться на помощи в сдерживании и защите от российской угрозы вдоль новых расширенных границ.
Защита Швеции будет в основном возложена на военно-морские силы США и союзников, поскольку Балтийское море превращается в так называемое “озеро НАТО”. Но Финляндия имеет общую сухопутную границу с Россией протяженностью 1300 км, что почти втрое увеличивает сухопутные границы с Россией, которые США и НАТО теперь должны защищать от прямой агрессии.
Финляндия обладает достаточно мощным военным потенциалом (включая возможность в экстренной ситуации увеличить численность вооруженных сил до 900 тысяч человек) и готовилась к отражению российской угрозы на протяжении десятилетий. Однако эти угрозы существенно возросли, что потребует более тесного взаимного сотрудничества. Финляндия (как и Швеция) уже много лет участвует в мероприятиях и операциях НАТО, но армия США может многому научиться у своих финских коллег, особенно в отношении операций в холодных погодных условиях.
ВС США также могут улучшить оперативную совместимость и механизмы реагирования на кризисные ситуации совместно с Финляндией путем расширения совместных тренировок и учений, постоянной помощи силам охраны безопасности и, возможно, даже ротации присутствия боевых частей на месте. Новая дивизия ВС, базирующаяся на Аляске, также может внести свой вклад в эти усилия. Наконец, армия должна рассмотреть вопрос об официальном объединении Национальной гвардии Аляски с вооруженными силами Финляндии через Программу государственного партнерства (о которой речь пойдет ниже) для обеспечения долгосрочного и непрерывного военного сотрудничества и дальнейшего повышения готовности армии к боевым действиям в Арктике.
Никто не спрячется
С 24 февраля российские силы в Украине выглядят словно яркие бабочки в мировом энтомологическом альбоме. Поток разведданных из открытых источников – огромное количество сообщений в социальных сетях, фотографий со смартфонов, видео с коммерческих беспилотников и недорогих коммерческих спутниковых снимков – выявил точное местоположение российских военных сил беспрецедентным в истории военных действий образом.
Украинские солдаты и гражданские используют видео с мобильных телефонов, социальные сети и широкий спектр частных сетей, чтобы сообщать о передвижениях российских войск. Любой человек со смартфоном или ноутбуком способен в режиме реального времени следить за информацией об атаках украинцев на российские войска.Открытое поле боя представляет огромную проблему для армии США. На протяжении десятилетий в основе организации вооруженных сил были массивные, трудно скрываемые военные формирования, включающие танки и БМП. Эти формирования очень похожи на те типы подразделений, используемые русскими в Украине. Более того, современные датчики вполне способны проникать сквозь покров темноты, что лишит Соединенные Штаты серьезного преимущества на поле боя, которым они пользовались на протяжении десятилетий. В будущем эта проблема будет только обостряться, поскольку широкое использование искусственного интеллекта для отслеживания и наведения на вражеские формирования сделает заметность еще опаснее.
Кроме того, запутанная паутина подкреплений и логистики, протянувшаяся из США и близлежащих дружественных баз, также становится опасно прозрачной. Армейские подразделения в значительной степени зависят от сложной логистики, которая проходит через зарубежные перевалочные базы и доставляется длинными транспортными колоннами, часто с использованием незащищенных коммерческих цепочек поставок.
Все эти обширные сети станут видимыми для самых продвинутых противников Америки – а если их можно увидеть, они становятся мишенью. Решительный противник поймет, что проще и эффективнее вывести подразделения армии США из строя, разрушив эти жизненно важные логистические каналы, вместо того, чтобы напрямую атаковать боевые подразделения.
Прозрачность этой обширной сети поддержки должна вызывать у американских военных планировщиков ужас. Речь больше не идет об эффекте внезапности, защите логистики и сокрытии своих сил от обнаружения противником. Эти факторы имеют решающие последствия для будущих армейских доктрин, организаций и платформ. От некоторых военных мы уже слышали, что новые уязвимости редко учитывают в армейских учениях, особенно в центрах боевой подготовки, потому что их последствия слишком разрушительны. Это пора изменить.
Потеря винта. Как меняется роль вертолетов в современной войне
Со времен Вьетнама армия использует свой обширный парк из более чем 3500 вертолетов для обеспечения мобильности на поле боя, разведки, огневой поддержки и пополнения запасов для солдат. Но это удавалось делать в основном потому, что противники часто не обладали военно-воздушными силами, не могли создать реальную противовоздушную оборону и в основном были неспособны эффективно атаковать американские вертолетные базы. Более того, в тех редких случаях, когда противники создавали собственные ВВС, Штаты быстро добивались неоспоримого господства в воздухе над полем боя. В результате армия могла положиться на вертолеты в широком спектре операций, включая ближнюю воздушную поддержку, крупномасштабные десанты и надежные поставки.
Теперь этого нет. Таких благоприятных условий очень мало сегодня в Украине, и еще меньше их будет в будущих конфликтах высокой интенсивности.
На сегодняшний день обе стороны понесли огромные потери вертолетов – только русские потеряли более 170 единиц.
Для сравнения, менее 75 американских вертолетов было потеряно в боях за два десятилетия войны в Ираке и Афганистане — гораздо менее интенсивных конфликтов, где у противника не было ни военно-воздушных сил, ни ракет, запускаемых с плеча, ни тем более роев ударных беспилотников или современных средств ПВО.
Война в Украине поднимает очень серьезные вопросы о том, можно ли и с какой эффективностью использовать вертолеты – или даже сохранить их – на современном поле боя.
Тем не менее, одним из важнейших приоритетов модернизации армии является программа Future Vertical Lift, в рамках которой инвестируются средства в новые и более совершенные платформы для переброски войск и разведки. В условиях прозрачного поля боя дальний огонь противника, переносные зенитные и противотанковые ракеты, беспилотники и барражирующие боеприпасы делают даже новейшие вертолеты уязвимыми для многочисленных средств поражения. Новое вооружение также будет представлять угрозу для стационарных вертолетных баз и сделает практически невозможной защиту краткосрочных плацдармов, маршрутов полетов, зон подвоза и высадки войск. Более того, максимальная скорость вертолетов будущего будет значительно ниже, чем у штурмовика A-10 ВВС времен холодной войны, который многие считают устаревшим именно из-за его медлительности.
Тенденции современной войны складываются не в пользу самого важного типа военных воздушных судов и одного из самых дорогих приоритетов модернизации.
Армия должна подготовиться к ситуации на поле боя будущего, где вертолеты, возможно, не смогут летать и выживать – или, в лучшем случае, смогут использоваться лишь в редких случаях из-за значительной поддержки, необходимой для их защиты. Необходимо вкладывать больше средств в расходуемые беспилотники и барражирующие боеприпасы для разведки, наблюдения и ближней поддержки с воздуха, а также шире использовать живучие самолеты ВВС и ВМС.
Грузы, возможно, придется доставлять с помощью расходуемых БПЛА либо с помощью наземных аппаратов с экипажем или роботов. А вместо полетов к целям в тылу противника войскам придется маневрировать на более живучих бронированных машинах или проникать в пешем порядке рассредоточенными силами легкой пехоты.
Значительные ресурсы, которые армия инвестирует в свой будущий парк винтокрылых машин, было бы гораздо лучше потратить на развитие подобных беспилотников и альтернативных видов транспорта.
От учений к реальности
За последние четыре месяца подразделения, техника и личный состав российских и украинских войск понесли сокрушительные потери, которые не прекратятся до окончания войны. Ошеломляющие потери войск и материальных средств станут неизбежной характеристикой любого будущего конфликта высокой интенсивности. Это означает, что армия должна понять, как пережить тяжелые потери в живой силе, самолетах и бронетехнике всех типов, продолжая при этом эффективно воевать. Американские военные активно готовились к этому во время холодной войны, поскольку массированное вторжение советских войск в Западную Европу неизбежно привело бы к огромным потерям. Но планы и навыки, необходимые для адаптации и эффективного продолжения боевых действий в такой жесткой ситуации, быстро сошли на нет после распада Советского Союза и не потребовались в Ираке или Афганистане.Командование признает необходимость восстановления подобной стойкости в войсках, но конкретных шагов вперед слишком мало. Еще в 2016 году мы утверждали, что армии необходимо отработать методы восстановления подразделений после опустошительных потерь и повысить стойкость тех, кто должен продолжать воевать в таких сложных условиях.
В прошлом году армия впервые с 1992 года опубликовала свою новую доктрину на эту тему, и нам сообщили, что крупные учения практически не предусматривают отработку этих методов. Мы также утверждали, что армия должна отрабатывать создание совершенно новых подразделений, активизировать работу с резервистами (Individual Ready Reserve) и разработать план мобилизации армии, который позволит ей быстро нарастить численность в случае необходимости.
Поскольку война в Украине переходит в длительные бои на истощение, она останется отрезвляющим напоминанием о том, что армия будущего должна быть способна сражаться и побеждать с потенциально непосильными потерями.
Удвоить помощь иностранным армиям
Одна из причин успеха Украины заключается в помощи американских военных в усилении украинских вооруженных сил после российской аннексии Крыма в 2014 году. Представители разных видов войск походили ротацию в Украине, обучая местных военных незаметно для СМИ и большинства военных наблюдателей. Эта деятельность предусматривала обучение как привычной, так и нетрадиционной тактике, использованию передового американского оружия, а также повышению квалификации офицерского и сержантского состава.
Хотя в этой подготовке участвуют регулярные подразделения армии США и силы специальных операций, невоспетым героем подготовки Украины стала малоизвестная инициатива Национальной гвардии под названием “Программа государственного партнерства” (State Partnership Program).
С момента своего создания в 1993 году эта программа установила прочные партнерские отношения между Национальной гвардией штата США и более чем 80 иностранными государствами. Партнеры совместно проводят широкий спектр мероприятий по сотрудничеству в области безопасности, а поскольку гвардейцы не переводятся в новые подразделения каждые пару лет, партнеры могут углублять сотрудничество и доверие на протяжении десятилетий.
Украина и Калифорния стали партнерами с момента создания программы и активизировали свое сотрудничество после аннексии Крыма Россией в 2014 году. Командующий Национальной гвардии Калифорнии, генерал-майор Дэвид Болдуин, работает с украинскими войсками уже несколько десятилетий и начал помогать им готовиться к возможному вторжению за несколько недель до его начала.
Телефон Болдуина начал разрываться сразу же после начала вторжения, поскольку высокопоставленные украинские руководители обращались за помощью, и с тех пор он ежедневно на связи со своими украинскими коллегами. Ценность таких прочных контактов и доверительных взаимоотношений во время этой войны оказалась бесценной.
Для армии США этот очевидный успех подтверждает необходимость инвестиций в помощь силам безопасности. Помощь Украине служит примером того, как помочь партнерам США подготовиться к борьбе с противниками, с которыми Соединенные Штаты не хотят воевать напрямую из-за риска эскалации (особенно против ядерных держав). Причины, по которым президент Джо Байден решил не вмешиваться напрямую в украинский конфликт, могут повториться в широком спектре будущих непредвиденных ситуаций, вплоть до Тайваня.
Успехи программы помощи украинской армии должны вдохновить ВС США на продолжение финансирования и расширения этих усилий с важнейшими партнерами по всему миру.
Война в Украине – это первый крупномасштабный конвенциональный конфликт 21 века, в котором на поле боя столкнулись две относительно продвинутые армии. Военные аналитики по всему миру внимательно следят за происходящим, извлекая множество предварительных уроков для понимания характера нынешних и будущих войн.
Как справедливо отметил Дэвид Джонсон, американским военным не стоит предполагать, что они окажутся успешнее российских, если их роли поменяются местами. Он также утверждает, что война в Украине дает армии “такую же возможность для самоанализа”, как война Судного дня 1973 года, которая заставила армию полностью пересмотреть свою боевую доктрину. Но, как он остроумно замечает, армия может не оценить эту уникальную возможность и просто найти в Украине подтверждение своим нынешним идеям.
Чтобы воспользоваться своим шансом сполна, командующим необходимо выйти за рамки общих уроков, о которых Вормут говорила в прошлом месяце. Им нужно тщательно пересмотреть методы обучения, организации и экипировки солдат, и они должны быть готовы изменить траекторию развития армии там, где это необходимо. Нельзя позволить себе упустить уроки этой ужасной современной войны, чтобы максимально подготовить армию к вызовам будущего.
Об авторах
Генерал-лейтенант Дэвид В. Барно (в отставке) и доктор Нора Бенсахель – приглашенные профессоры стратегических исследований в Школе перспективных международных исследований Джона Хопкинса и старшие научные сотрудники Центра стратегических исследований имени Филипа Меррилла. Они также являются редакторами журнала War on the Rocks, где регулярно публикуют авторские колонки.
